Каждый раз, когда Украина пытается себя защитить, пророссийские ребята делают вид, что никакой аннексии Крыма не было. Они говорят о свободе слова и цензуры. О правах человека и плюрализм. Они ведут себя так, будто на дворе снова довоенный 2010-й. В каком Крым интересен разве что курортным сезоном, а Донбасс — величиной «угольных« дотаций, — пишет Павел Казарин для «Крим.Реалии«.

В те довоенные годы Украина жила по правилам рынка. За ее будущее боролись два центра влияния: Запад работал с гражданским обществом, Россия — с политическими элитами. Сторонники каждого вектора сражались друг с другом на выборах, но о никакой «кровной мести» не было. В той довоенной реальности не было линии фронта, а потому ее трудно было перейти. Можно было рассуждать о конкуренции и солидарности. О единых правилах и равных возможностях.

Все изменилось в тот момент, когда «линия фронта» потеряла кавычки. Пророссийские партии в Украине потеряли свое право считаться разновидностью нормы семь лет назад. В тот момент, когда Москва ввела свои войска на территорию полуострова. В тот момент, когда оккупационные силы устроили вторжение на Донбасс. Московские разговоры об украинской «хунте» опровергались тем, что адвокаты Кремля остались в политической жизни Киева.

Если бы Украина напоминала ту страну, о которой рассказывал российский телевизор, — ни один Виктор Медведчук был бы невозможен. Пророссийские партии верили в свою безнаказанность. В то, что смогли получить индульгенцию от ответственности.

За эти семь лет пророссийские партии верили в свою безнаказанность. В то, что смогли получить индульгенцию от ответственности. Они поверили, что могут и дальше заниматься тем, чем занимались до войны, а именно — сносом украинской государственности. С небольшой правкой. За последние семь лет они агитировали уже не столько за Москву, сколько против Европы. Не столько за российские правила игры, сколько за уничтожение западных. Тех самых, которые призваны были бороться с коррупцией и создавать пространство для развития.

Пророссийские торговали неверием и цинизмом, ложью и ненавистью. Топили факты в фейках и пытались переписать реальность. В их картине мира не было аннексии Крыма и оккупации Донбасса. Зато были рассказы о внешнем управлении и беспричинной русофобии.

Впрочем, весь их бунт против западного влияния сводился лишь к попытке передать эти рычаги в руки Москвы. В их картине мира не было аннексии Крыма и оккупации Донбасса Они делали ставку на сознательных негодяев и полезных дураков. Первые должны были делать грязную работу. Вторые — прикрывать работу первых, рассуждая о рынке идей и свободу слова. При этом обе группы старались избегать разговора о том, что случилось весной 2014-го года. Потому что оккупация украинских территорий выбивала у них из-под ног остатки нравственного фундамента, на котором они пытались устоять.

Разговор о российском вторжении обнуляли их попытки притворяться частью украинского политического пейзажа. Они пытались делать вид, что их существование в Украине после начала войны — это норма. Хотя на самом деле это было лишь досадное недоразумение. Они могли требовать участия в украинской дискуссии — до аннексии Крыма. Они могли рассуждать о будущем страны — к вторжению на Донбасс.

Россия сама забрала у них и то, и другое, решив переписать историю Украины с помощью оружия. И нынешние санкции в отношении пророссийских сил — это лишь запоздалая гигиеническая процедура. Которая должна была состояться в 2014-м, а состоялась в 2021 году.

Они очень хотят, чтобы мы забыли контекст. Чтобы вычеркнули из памяти их биографии. Чтобы мы перестали оглядываться. Потому что только это способно вернуть им довоенную легитимность. Ту самую, которую в них забрал Кремль семь лет назад.