Войну на Донбассе обостряют, а героям АТО будет грозить тюрьма — Роман Бессмертный, передает Коррупция.Инфо
Популярное: «Нам пох*й, мы» труповозка»: Как работники «медицинской «помощи на остановку без вызова реагировали
В Верховной Раде и украинском обществе продолжаются споры о президентских инициативах по Донбассу. Если закон о продлении особого порядка местного самоуправления в ОРДЛО был одобрен парламентом и вступил в силу, то законопроект относительно обеспечения суверенитета Украины над временно оккупированными территориями, который еще раньше окрестили законом о реинтеграции Донбасса, только готовится ко второму чтению.
Политик и дипломат, бывший представитель Украины в политической подгруппе трехсторонней контактной группы в Минске РОМАН БЕССМЕРТНЫЙ принадлежит к лагерю противников президентских законов. В интервью "Апострофу" он рассказал, какие важные положения не предусмотрены в предлагаемых документах, к каким последствиям может привести их принятие, о пути, которым нужно решать конфликт на Донбассе и разбираться с аннексией Крыма, и том, почему при нынешней политике героям АТО в будущем могут грозить серьезные проблемы.
— Начнем с горячей темы последних дней – законопроекта о реинтеграции Донбасса. Почему, по вашему мнению, его так долго не могли внести в Раду? И как вы оцениваете сам текст законопроекта? Решает ли он проблему Донбасса?
— То, что я вижу сейчас в тексте, и то, как его внесли – это не решение вопроса, это тактическая игра. Все, о чем говорится и пишется, не является реинтеграцией. Ни в одном, ни во втором законопроектах нет реинтеграции. Тот, кто вчитается, тот назовет эти законы не "о реинтеграции", а "о наказании собственного народа".
Что я имею в виду? Более трех лет идет война. Там под оккупацией люди, и здесь под контролем государства люди. Во всех СМИ рассказывают, что это – война, а формально, юридически это – антитеррористическая операция. Социальный статус всех и там, и здесь – обычные граждане, ответственность за которых несет украинская власть. То есть минимальный социальный достаток, продукты питания, отопление – это все надлежит обеспечивать украинской власти и, соответственно, нести ответственность, если этого не происходит.
Так называемые незаконно удерживаемые лица – тоже ответственность украинской власти, ведь если бы это юридически была война, тогда бы действовала Женевская конвенция о правах военнопленных, следили бы, как они содержатся, какие условия, какое питание. А так это мне напоминает 1941 год, когда нацистская Германия и Соединенные Штаты, которые подписали соответствующие положения, военнопленных одевали и кормили, а советскому солдату бросали вареную брюкву. Поведение нынешней украинской власти точно такое же, как у советской власти в начале Великой отечественной войны, когда им было совершенно наплевать на то, что с той стороны есть люди, которые находятся в статусе незаконно удерживаемых, которых закрыли в подвалах, которые не могут предъявить права как военнопленные. Поэтому я расцениваю этот шаг с законопроектами как маневры вокруг темы войны.
— То есть вы не видите там действенного механизма именно реинтеграции оккупированных украинских территорий?
— Ни один, ни второй законы по содержанию не являются реинтеграцией. Слово это по отношению к ситуации впервые употребил я – и в минском процессе, и здесь, внутри Украины. Потому что до того говорили: "Украина вернет", "Донбасс вернется". А я им говорил: "А что значит "Украина вернет"? Это значит надо зайти туда. Как зайти? Армией, добровольно? А что такое "вернется"? Вернуться куда – в Киев, в Запорожье?" Поэтому я предложил этот термин "реинтеграция" – это движение навстречу, совместные усилия по восстановлению того, что было. Должно быть стыдно, что то, что представлено сейчас, называют реинтеграцией, потому что это затягивание проблемы и это приведет к обострению войны.
Там, в Москве, дураков нет, ими это будет оценено как вызов, только теперь это уже не просто вызов Киеву, это будет вызов Европе и миру. Я убежден, что этот конфликт или удастся решить на Донбассе, или он сначала охватит регион, затем континент, а потом мир. Пока президент идет по пути обострения войны. Это позиция Чемберлена, необходимо остановиться и начать давать ответы. Европейцам надо объяснить, что закон "Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей" без включения юридических норм международного права, регулирующих вопросы военного конфликта, приведет к беде.
Дальше что включается? Положения конвенции о правах гражданского населения, которое находится в условиях войны, положения конвенции о применении оружия в условиях войны. Сейчас почему стреляют из населенных пунктов? Потому что понимают, что они не будут отвечать за это. Поэтому легко поставить зенитку или артиллерийскую установку в детском саду, потому что в садик в ответ никто стрелять не будет.
По официальной статистике, большинство погибших составляет мирное население, количество погибших военнослужащих составляет более 10%, а остальные – это гражданское население.
А теперь покажите, где в этих президентских законах решение этого вопроса? Нет, все только усугубляет ситуацию. То есть мы признаем то, что есть, мы не вводим правовой режим военного положения, у нас все в рамках гражданско-правовых отношений, нам не нужны те люди, которые сидят в подвалах, они – не военнопленные, и поэтому к ним Красный крест попасть не может, оказать им медицинскую помощь не могут, то есть они как обычные рабы, которые находятся в ужасных условиях, о которых мы даже не догадываемся.
Есть и другой вопрос. Если посмотреть, сколько людей обменяли через минские процессы, а рядом поставить, сколько людей обменяли полевые командиры, то мы поймем, что минский процесс в этом вопросе играет не ведущую роль, каждый день кого-то захватывают, потом меняют на какие-то условия, какие-то поставки товаров, материально-техническое обеспечение, поставки электроэнергии, воды. Почему это работает? Потому что мы не хотим признавать на той территории правовой режим военного положения. Я не понимаю объяснений о том, что это остановит выборы, что это не даст возможности менять Конституцию. А вы разве ее меняете? Или вы собираетесь на выборы?
Неправда и то, что международные партнеры требуют принятия, они требуют действий, а вы занимаетесь бездействием, вы не хотите делать никаких шагов и рассказываете, что приняли закон об особом статусе, хотя на самом деле это – закон о фиксации того, что есть, там нет решения ситуации. Опасно то, что мы, принимая подобные документы, демонстрируем миру, что не способны решать вопросы. Получается, что ребята в Киеве выполняют прихоти. По сути, идет дискредитация государства и власти в Украине. Это опасная вещь, которая сначала приведет к повышению роли полевых командиров, затем подключатся региональные и местные паханы. В результате чего власть будет захвачена криминалитетом не только на оккупированных территориях, но и на смежных. Такое поведение Киева в войне ведет к развалу государства. То, что происходит в Верховной Раде, — это очередной акт дискредитации украинской власти, парламента и государства.
— А почему его так спешили принять, что даже комитет созвали в тот день, когда внес президент законопроект в Раду, чтобы сразу и проголосовать?
— Спешили, потому что планировалась встреча представителя Госдепа США Курта Волкера и советника президента России Владимира Путина Владислава Суркова в Сербии. Надо же было отрапортовать, что мы здесь делаем. Во время таких встреч идет фиксирование позиций. И кто просит в этой ситуации нагибать Верховную Раду? Мало того, что власть уже вырыла пропасть в отношениях с народом, так еще и дискредитирует Верховную Раду, заставляет принять чрезвычайно важные законы вслепую. Верховная Рада должна была бы сказать: "Президент, ты сделал свою работу, сиди на Банковой, мы берем в работу, и мы обещаем, что обработаем текст".
Можно вспомнить случай с Конституцией, которую подал президент [Леонид] Кучма. То, что было принято, и то, что было представлено, – это небо и земля. Почему? Депутаты понимали: то, что предлагается, не может быть принято, они создали рабочую группу и разработали свой вариант. Сегодня, чтобы не дискредитировать окончательно президента, государство, центральную власть, надо было взять этот документ в работу, сказать президенту, что мы будем с тобой вести диалог, но не садись нам на голову, потому что ты – президент парламентско-президентского государства, а не наоборот.
— А какие недостатки, по-вашему, этого закона по Донбассу?
— Как этот закон касается статуса тех, кто участвует в АТО? Сейчас из-за этого закона АТОшники – уголовные преступники, которые захватили оружие и, объединившись в какие-то формирования, осуществляли военные операции. Президент и депутаты должны понять, что как только поменяются президент и политическая ситуация в стране, АТОшники все сядут по статьям о незаконном завладении оружием, групповом разбое, бандитизме.
Я говорю о юридическом статусе этих людей, которые воевали в АТО, включая то, что там в гражданских условиях находятся регулярные войска. А если посмотреть по законам, что такое участие в международном конфликте на собственной территории регулярных войск и что значит без официального признания войны на территории населенных пунктов завести войска и вести бои… Кто-нибудь анализировал последствия этого? Когда вижу это, то понимаю прекрасно, что этих людей пересажают. И мне от этого больно: сегодняшние герои могут оказаться за решеткой. Уверен, что ответят и те, кто боялся принимать решение, которое касалось введения военного положения. О чем говорится в Конституции? Решение о военном положении – это не право президента, а обязанность. Он обязан был, когда возникла угроза суверенитету, территориальной целостности, возник массовый коллаборационизм, вводить военное положение. На эту территорию должны зайти регулярные войска, тогда бы никто к нему никаких претензий не имел. А то, что создается, – это динамит. Сменится политический режим в Украине – и этот динамит разнесет государство, оно не удержится. Давайте подумаем, как поведут себя в таких условиях западные регионы Украины, если представить что-то вроде Януковича, который может прийти к власти, что тогда делать? Там вводить АТО?- И что делать в той ситуации, которая сложилась?- Первое – это ряд законов. Должен быть закон, который вернул бы ситуацию в законное русло, должен быть указ о введении на ограниченной территории правового режима военного положения, закон о реинтеграции. Я говорю о кардинально новом законе, который бы дал ответы на указанные вопросы. Второе – это нынешнее социально-экономическое состояние. Политическая оценка должна быть дана всему, что происходит, должны быть правовые, международные, экономические, гуманитарные, социальные составляющие, как мы видим динамику развития ситуации на этой территории, ведь она уже не разрешится за 10 лет. Когда начиналось все это, я слышал фразы, что за несколько часов мы прекратим АТО, а я говорил, что война перейдет в состояние окопной. Война коснулась человеческой судьбы, имущества, детей, семей. Там и здесь люди, им надо жить, надо что-то есть, нужна крыша над головой, они на 90% невиновны в том, что произошло. На оккупированной территории почти 3 млн жителей, 46 тысяч коллаборационистов под оружием, 50 тысяч украинских регулярных войск и уже почти 180 тысяч, которые вернулись из этого ада. Мы должны обеспечить им гарантию на будущее, чтобы их не посадили, поэтому на все эти вопросы в законе о реинтеграции должен быть ответ. Должно быть применено так называемое переходное право, которое станет шагом навстречу.Отдельно в этом вопросе стоит тема Крыма. Она точно так же этим законом должна быть урегулирована. Закон о реинтеграции оккупированных территорий должен содержать разделы Донецкой, Луганской областей и АР Крым.
