Число задержанных сегодня в Беларуси превысило 320 человек- задержана известная активистка Татьяна Северинец. Среди задержанных также — фотографы Святослав Зоркий и Виктор Толочко.
Эту информацию подтвердила ее дочь Анна Северинец и БАЖ.
Стоить отметить, что Хипстеры также не остались в стороне от белорусского протеста. Антон Родненков руководил «Центром новых идей», гонял в лоферах на велосипеде, фоткал «луки» для «Инстаграма», отдыхал на модных пляжах и наслаждался жизнью. А когда был создан штаб Виктора Бабарико, пришел туда помогать.
Все закрутилось очень стремительно. Уже скоро от прошлой жизни, как говорит сам Антон, осталось три процента – он стал активным членом Координационного совета и в конце концов вместе с Иваном Кравцовым был выдворен властями на территорию Украины. С ними могла оказаться и Мария Колесникова, но она тогда порвала свой паспорт.
Задача нашей службы – сделать так, чтобы все работало. Чтобы осуществлялись проекты, чтобы действовали рабочие группы, чтобы распространялась информация и чтобы все понимали общую стратегию. Поэтому время от времени нужно ездить. Первую неделю мы налаживали работу команд, находящихся в Киеве: часть партнерских проектов переехала туда еще до выборов. Потом мы направились в Вильнюс к Светлане, а по дороге заехали в штаб Координационного совета в Варшаве
– Вы уже два месяца за границей: сохранилась ли рефлекторная реакция на бусы и людей в форме? – спросил журналист
– Уже прошло, слава Богу, но вначале было. В Беларуси на дороге я видел только бусики. У меня было несколько фильтров. Первый – бусик это или не бусик. Если бусик, то спереди один человек или два. Если два, это желтый уровень угрозы. Третий фильтр: в масках эти люди или нет. Если в масках, все – код красный. В Минске я только так и смотрел на окружающий мир. В день, когда задержали Марию, мы находились под ее подъездом, так как думали, что в ее квартире будет обыск. Когда мы вышли из подъезда, к нему подъехал бусик. Я, конечно, подумал, что это приехали на обыск, посмотрел на них, начал писать в «Телеграм», поднял глаза, а там уже бегут меня задерживать. В Киеве я сначала начинал волноваться, но теперь все прошло. Кроме одного: в Минске мы перед важными разговорами выносили все телефоны, поэтому до сих пор, когда я вижу на столе телефон во время серьезных переговоров, мне супернекомфортно.
Я – эксперт в мешках на голове. На мне были разные мешки: ГУБОПиК возил меня в одном, КГБ перевозил в другом. Есть мешки как колготки – через них даже что-то видно, но проблема, что трудно дышать, в ГУБОПиКе я в таком пробыл часа четыре. А когда меня везли в ДФР, нацепили мешок из плотной ткани – через него ничего не видно, но дышится легче. В целом, конечно, страшно, хотя я почему-то чувствовал себя спокойно – наверное, потому, что особого давления на меня не было. Меня где-то возили либо я просто сидел. Немного стрекотно было, когда ночью нас уже везли на границу – такой кортеж из нескольких машин – и заехали на опушку. Все выключают фары, определенное время ничего не происходит, потом в одном из бусиков открываются двери и вижу какие-то вспышки, после двери закрываются и бусик отъезжает в обратную сторону. А потом было проще.
Когда вы поняли, что у Лукашенко проблемы. У него все еще проблемы или он побеждает протест? – спросил журналист
– Все очень просто. Сергея Тихановского «закрыли» в мае, чтобы Лукашенко победил. Сегодня ноябрь, а он все еще пытается победить. Мне кажется, здесь не о чем волноваться, вопрос только времени. Эти процессы невозможно вернуть назад, забыть, вычеркнуть, переломить, настроение в обществе принципиальное, даже если в какие-то дни на улицу выходит меньше людей. У Лукашенко очень плохой прогноз на пенсию.
Многие люди, которые голосовали за Лукашенко, когда увидели насилие в дни после выборов, сказали: «Мы больше не с ним». Поэтому, нам кажется, важно показывать моральное превосходство, что правда за нами. Поэтому Мария Колесникова и подрала паспорт, поэтому Максим Знак, когда пришли штурмовать его офис, спокойно взял чемодан и пошел в тюрьму, поэтому Максим Багрецов из Москвы вернулся в Минск.
