Офицер, который первым выстрелил в российских оккупантов, рассказал о начале АТО
13 апреля 2014 года состоялся первый бой после начала антитеррористической операции украинские воины отбили атаку российской диверсионной группы полковника ФСБ Игоря Гіркіна, — передает Коррупция Инфо
Популярне: “Взяточник чистого четверга”: – как руководители Национальной полиции деньги зарабатывают!
Тяжелораненый в этом бою Андрей Дубовик, подполковник группы спецназ “Альфа” Службы безопасности Украины, в интервью вспомнил о ключевой момент боя так:
“По нам прицельно вела огонь группа боевиков из “зеленки”, и все наши передвижения были хорошо заметны. Шансов на спасение не было. Нас начинало бой шестеро, у начальства автоматов не было, а наш огонь заметно ослаб. Ситуация становилась совсем критической. Я начал засыпать от потери крови, и тут через сон услышал, как начал работать крупнокалиберный пулемет. Это за моей спиной выкатился БТР! у десантников, как мы потом выяснили, был строгий приказ – в бой не вступать ни в коем случае. Не поддаваться на провокации. но этот БТР все равно отправился к нам на помощь! Кто-то наплевал на все приказы и бьет из пулемета! Этот парень всех нас спас – жаль, не знаю его имени. Он подавил огонь из “зеленки” по нам перестали долбить прицельно, и противник начал отход, тут меня и вытащили”.
По сути, этот военнослужащий ВСУ спас “альфовцев”, он переломил ход боя, и мгновенно среагировал в критической обстановке. И самое важное – этот человек взял на себя ответственность и впервые украинский военнослужащий открыл огонь по врагу, защищая Украину”.
Журналистам удалось узнать имя военнослужащего ВСУ, который взял на себя ответственность и нарушил приказ командования не открывать огонь.
Этим героем стал старший лейтенант Вадим Сухаревский, на тот момент – командир 3-й роты 80-й аэромобильной бригады. Его позывной Барсук стал хорошо известен в боях под Славянском, Луганском, Георгиевке. За время войны он совершил много военных подвигов.
– Когда вашу роту перебросили под Славянск?
– Моя десантная рота была одним из немногих полностью боеготовых подразделений на начало войны. Все военнослужащие – “контрактники”. Сначала нас перебросили на оборону Луганского аэропорта. Но 12 апреля, когда российские диверсанты захватили Славянск, мы получили задание по тревоге выдвинуться туда. Задачей моей роты на 6 БТРах было выйти утром 13 апреля на точку встречи с отрядом спецназа МВД “Омега”, который был переброшен на летное поле на окраине Славянска, но своей бронетехники не имел.
На марше из Луганска нас сопровождало две машины ГАИ. Конечно, нас заметили. Мы вышли на поляну возле пригорода Славянска села Семеновка и остановились. Причина была неизвестна, но “Омеги” там не было, их высадили в другой точке. Так мы стали первым подразделением Вооруженных сил, который прибыл под Славянск.
– Кто руководил операцией?
Я непосредственно не руководил операцией, замысел и маршрут не планировал.
Задачу мне ставил мой непосредственный начальник комбриг полковник Виктор Копачинський, который следовал вместе с нами.
– Были приняты меры по обороне местоположения? Какие ставились задачи?
– Разумеется, я выставил охрану. Однако место для остановки было выбрано не вполне удачно. Мы стояли прямо на оживленной трассе, мимо нас постоянно ехали машины, мы привлекали всеобщее внимание. Подъехали машины с руководителями СБУ, наше командование проводило совещание. Причем легковые машины руководства стояли почти прямо на трассе, а мои Бтры находились приблизительно в 100-150 метрах в стороне на поляне. Мне сообщили, что мы сейчас уточняем маршрут и продолжим движение. Нас ждала “Омега”, к которой мы шли на соединение. Вряд ли наше выдвижение было секретом для противника. Очевидно, они произвели разведку, увидели, что собрались машины начальников, и решили действовать используя фактор внезапности. Раньше еще ни разу наши войска не открывали огонь по противнику. У меня был строгий приказ полковника Копачинского – ни в коем случае без его команды огонь не открывать. Этот приказ повторялся неоднократно.
– Как проходил бой?
– Вполне вероятно, что противник вел постоянный надзор за нами и координировал нападение. Было примерно 8 утра, когда я получил приказ приготовиться к движению. Все мои бойцы погрузились в Бтры. То есть охрану сняли, но до движения мы еще не приступили. В этот момент произошло нападение.
Белая легковая машина, следовавшая по трассе, внезапно остановилась, из нее выскочили автоматчики и сразу открыли огонь по сотрудникам СБУ. Одновременно, группа противника открыла огонь из “зеленки”, которая находилась примерно в 300 метрах от нас. Спрятаться от этого огня было негде, противник хорошо просматривал поляну.
Никаких команд не было, у нас не было связи с “Альфой”. Войны не было, и поэтому первая мысль, которая промелькнула, что возможно это какая-то игра типа страйкбола. Но за нашими БТРами начали стучать пули, и я сразу понял, что это настоящий бой. Я доложил об этом полковнику Копачинському, но снова получил приказ огонь не открывать.
Огневой контакт был скоротечным и на короткой дистанции. Наших товарищей убивали, а мы стояли и бездействовали, наблюдая в прицелы. Диверсанты действовали очень дерзко, как будто знали, что им не посмеют дать отпор.
– Почему ты нарушил приказ не открывать огонь?
– Прошло пару минут боя, я увидел, что бойцы “Альфы” суетятся рядом с нашими БТРами, они ведут бой, в них ранены. А со стороны “зеленки” противник начал атаку – группа до двадцати человек начала грамотно, перебежками, парами передвигаться в нашу сторону – если бы они еще сблизились, то смогли бы перебить всех кто отстреливался на поляне.
Я понял, что какие бы не были команды, а ответственность за гибель наших товарищей будет лежать на мне. Я дал команду выдвинуться вперед, и сам сел на место стрелка, чтобы вся ответственность за это решение на мне. Стрельбу на поражение я решил открыть сам.
Группа в “зеленке” была профессиональной и она представляла наибольшую угрозу. Я открыл по ним огонь из крупнокалиберного КПВТ. При первых же очередях они рассыпались и начали отход. Я видел, как они тащили кого-то из своих, не давал им поднять голову. Огонь был полностью подавлен. Думаю, больше одного-двух мне удалось зацепить – я видел как они кого-то тащили, но противник быстро вышел из боя, грамотно спрятался, местность этому способствовала.
– Было организовано преследование отходили боевиков?
– Нет. Такого приказа у меня не было. Для меня было главное организовать эвакуацию раненых, и понять какая помощь нужна. Ведь мы должны были продолжить движение, от поставленной задачи отвлекаться было тоже нельзя. У меня был приказ. Я был на постоянной связи со своим непосредственным начальником.
– А полковник Копачинський руководил боем, какие приказы он дал?
– Командир находился в Бтре, до начала движения оттуда не выходил. Во время боя кроме приказа прекратить огонь других команд он не ставил. Как только стрельба стихла, я снова нарушил приказ командования не открывать огонь.
Этим героем стал старший лейтенант Вадим Сухаревский, на тот момент – командир 3-й роты 80-й аэромобильной бригады. Его позывной Барсук стал хорошо известен в боях под Славянском, Луганском, Георгиевка. За время войны он совершил много военных подвигов.
Сейчас Вадим Сухаревский – один из самых талантливых и решительных общевойсковых командиров Вооруженных сил Украины, майор, командир батальона морской пехоты 36-й бригады береговой обороны, продолжает службу в АТО.