27-летний участковый милиционер из Гомеля Иван Колос, записавший ранее видео с призывом к белорусским силовикам, переехал в Киев со своей супругой Анастасией. Как его решение восприняли коллеги и как сотрудники белорусской милиции относятся к Лукашенко — об этом он рассказал в интервью журналисту «Белсата» в Киеве Марине Ступак.

 

Основным триггером того, что я записал это видео, стали издевательства сотрудников (правоохранительных органов – ред.) над мирными гражданами, которые выходили на мирные протесты. Что произошло после того, как я записал видео? Буквально минут через 20-30 ко мне приехали мои руководители с моими же коллегами, пытались зайти в квартиру, я им не открывал двери, потому что понимал чем это чревато. Уговаривали просто поговорить.

Ну понятно, я же работаю в милиции, я знал что будет по итогу, если я им открою двери. В итоге они придумали предлог, что нужно забрать удостоверение и жетон. Я им сказал, что сброшу это все с балкона, сбросил удостоверение и жетон с балкона. Руководители уехали, сотрудники остались наблюдать за подъездом, ждали пока я выйду. Я понимал к чему все идет, и в эту же ночь тайком пробрался из квартиры и уехал из страны.

Журналистка спросила – Вы в интервью говорили, что в Гомеле вас тоже отправляли разгонять протестующих. Как это было, расскажите.

– На тот момент я еще не окончательно созрел для такого видео. Это было 9-го числа. Только-только закончились выборы, я дежурил на избирательном участке. И нас собрали всех в райотделе и сказали: «Так, надо 30 человек для патрулирования в парке, чтоб никто ничего не перевернул, не сломал». А потом выясняется, что в другом месте, в километрах двух от площади, собрались люди, которые вышли на митинг.

Нам говорят: «Надо их всех разгонять». Что вот у меня щелкнуло в это момент — люди начали кричать: «Милиция с народом», никто не проявлял агрессию в нашу сторону. ОМОН задерживал людей, передавал их нам, чтоб мы в автозак заводили. И тех, которых передавали мне, я просто заводил чуть дальше, отпускал и говорил: «Беги», и человек убегал. Мне за это потом еще люди с домов «спасибо» кричали.

Раньше, к примеру в 2010-м году, я помню, были протесты, но я тогда был еще не очень зрелый, скажем так, политически. Не было какой-то альтернативной информации, для меня по крайней мере. И на тот момент мне было 17 лет, я даже права голоса не имел. А сейчас, в этом году, вообще в эту даже пятилетку, государство сделало очень много критически неверных шагов. Я в принципе не разделял политику действующей власти, даже находясь в милиции, будучи сотрудником.

И видя, что у меня все родственники, друзья проголосовали за Тихановскую, я также проголосовал за Тихановскую. И тут Ермошина (Лидия Ермошина – глава ЦИК Беларуси – ред.) объявляет по телевизору: «Александр Григорьевич Лукашенко 80%» и мне интернет отключают, и все – живи с этой информацией как хочешь. То есть это, наверное, послужило тем триггером, что даже люди вышли на улицы – все видят, что из их окружения никто за Лукашенко не голосовал, откуда 80%?

Буду помогать правозащитным организациям. Помогать, к примеру, уволившимся сотрудникам, которых уволили из-за их политических взглядов. Все будет зависеть от того, какая у нас будет политическая ситуация в стране.

В конце я бы хотел обратиться к сотрудникам, чтобы все внимательно смотрели на политическую ситуацию, оценили все риски, потому что режим Лукашенко очень слаб, он поддерживается только сотрудниками МВД, больше его никто не поддерживает. Необязательно увольняться из милиции, можно просто не исполнять преступный приказ. И все будет хорошо.