Если белорусы не хотят любить Лукашенко и только его, он будет мстить тем, кто получает признание народа, даже если они мертвы.
О причинах и последствиях тотальной зачистки, которую пережил протестующий Минск 15 ноября, «Белорусский партизан» расспросил врача-психиатра Дмитрия Щигельского. Эксперт уверен, что главной и единственной ценностью в жизни Лукашенко является власть, и он готов биться за нее до последнего белоруса, включая собственного сына Николая.
«Лукашенко хочет быть не просто первым, но единственным»
15 ноября силовики в Минске буквально сравняли с землей мемориал убитого Романа Бондаренко. Для этой цели на площадь Перемен стянули силовиков со всего Минска (и не только, надо понимать). Накануне мемориалы Роману Бондаренко силовики уничтожали по всей Беларуси. Почему так важно режиму было уничтожить мемориал?
– Проведение классической облавы, да ещё и с досмотром квартир, вызывает очевидные ассоциации с действиями оккупационной администрации в Минске в период Второй мировой войны, организаторы не могли этого не понимать. Пойти на такое без санкции Лукашенко никто бы не осмелился. Поэтому вопрос не о неком абстрактном режиме, а о совершенно конкретном диктаторе.
Демонстративное глумление над памятью мёртвых, даже если это враги, абсолютно противоречит белорусской культуре. Лукашенко не может этого не знать и не понимать.
Я предположу сочетание нескольких факторов. Первый – это банальная ревность к чужой популярности. Вспомните, как Лукашенко высказывался об убитых по его приказу Гончаре, Захаренко, Красовском, Завадском? Что происходит с памятью о покойных Быкове, Машерове? Других известных белорусах? Лукашенко, несмотря ни на что, хочет быть не просто первым, но единственным. Сейчас, он скорее всего, понимает, что это уже невозможно, но не может изменить себя. Если белорусы не хотят любить его и только его, он будет мстить тем, кто получает признание народа, даже если они мертвы.
Второй фактор – это тактика удержания власти, которая по моим оценкам была принята окончательно примерно в начале/середине сентября: заставить бояться и подчиняться, не считаясь с теми жертвами и издержками, которые придется понести для достижения этой цели. Не только заставить подчиниться, но и не позволить при этом даже проявлять видимое недовольство.
Ну и, наконец, это первый случай, когда убит не политический противник, как Гончар, например. Не человек, который хотя бы находился в месте проведения протестной акции, как предыдущие убитые. Романа Бондаренко убили тогда, когда он просто вышел из квартиры. Последний пункт общественного договора, последнее достижение, которое Лукашенко пытается записать в свой актив – безопасность, уничтожается этим убийством. Каждый гражданин страны, даже если он искрений сторонник тирана, видя портрет убитого или стихийный мемориал, начинает задавать себе вопрос: «Я могу быть вне политики, не принимать участие в акциях протеста, не попадать в места их проведения, но меня могут убить, причём даже не сотрудники МВД, а вообще непонятные люди в любой момент, когда я выйду из квартиры или дома?»
Это очень неудобный вопрос для режима и Лукашенко лично, потому что единственный правильный и логичный ответ – да, могут. Поэтому поводов к такому вопросу и напоминаний о событии должно быть как можно меньше.
